Книга, которую открывает читатель, со времени своего выхода в свет в первой половине ХХ столетия по сей день остается явлением исключительным. Не случайно закрепилось за ней почтительное прозвание «Малое Добротолюбие». В самом деле, книга в сжатом виде передает самое существо идей, излагаемых «Большим» Добротолюбием. Здесь собран исчерпывающий материал, необходимый для постижения молитвенной науки, для приобщения к высокому искусству умного делания. В этом отношении ей, пожалуй, не найти аналогов среди русскоязычной аскетической литературы. Между тем востребованность такого материала не менее актуальна сегодня, чем в 30-е годы прошлого века, во времена первого издания Сборника. И поныне далеко не все из благочестивых, проводящих церковную жизнь, христиан имеют верное представление об умном делании, отнюдь не всеми, даже из иноческого сословия, осознается та роль молитвы Иисусовой, которая ей Самим Спасителем отведена в деле нашего спасения.

В последние часы земной жизни Господь Иисус Христос оставляет нам Свою заповедь: Доныне вы ничего не просили во имя Мое, но теперь проси́те, проси́те во имя Мое, и полу́чите [1]. Отсюда, от времен евангельских, ведет свое происхождение молитва Иисусова, дарованная нам по собственному благословению Иисуса. С тех пор «эти слова Христа являются и догматическим, и аскетическим основанием для молитвы Его именем» [2]. Помимо прочих достоинств, наиболее важной особенностью Иисусовой молитвы является ее роль во внутреннем умном делании. Она стала незаменимым инструментом для развития способностей к умной молитве, для стяжания дара молитвы умно-сердечной. Но осознаем ли мы вполне значение такого дара?

Вспомним сказанное святителем Игнатием Кавказским, видевшим причину упадка монашества и оскудения в целом духовной жизни общества в «повсеместном оставлении внутреннего делания» и удовлетворенности единственно подвигом внешним. Когда среди христиан, утверждает святитель, «потеряно правильное понятие об умном делании», то последствия бывают плачевными: «За такое жительство, чуждое внутреннего делания, сего единого средства к общению с Богом, человеки делаются непотребными для Бога». О своем времени святитель говорил с сокрушением: «Прежде умное делание было очень распространено и между народом, еще не подвергшимся влиянию Запада. Теперь все искоренилось, осталась личина благочестия, сила иссякла». Что же касается иночества, то «без истинного умного делания монашество есть тело без души» [3].

Тех же взглядов, как в Византии, так и на Руси, держались другие выдающиеся подвижники, приверженцы святоотеческой традиции. Путь умного делания, путь исихастской практики, видится им главным направлением для взыскующих живой, непосредственной встречи с Богом лицем к Лицу [4]. Так, святитель Григорий Палама говорит о нем как «о преимущественном пути к богопознанию и обожению», как о пути, приводящем к «высшему состоянию души» [5]. Преподобный Паисий Молдавский также проповедовал о «первостепенном значении исихастского учения для Церкви». Для него исихазм, воплощаемый в подвиге умной молитвы, это «сердце православия» [6].

Существо умного делания в том, чтобы вернуть нашему естеству духовное состояние, утраченное Адамом и Евой в грехопадении, возвести нас из нижеестественного состояния бытия в естественное. Достигается это преображение естества через воссоединение нашего ума с духовным сердцем, отчего оживает наш дух человеческий, и тогда вновь обретается утраченная первыми людьми возможность прямого, живого богообщения. Средством к достижению такого обновленного состояния служит деятельная умно-сердечная молитва, доступная для всякого подготовленного к тому христианина, как для инока, так и для простого мирянина. На этом пути перед стяжавшими дар умной молитвы открывается дальнейшая перспектива: подвиг умного делания поведет к глубинному очищению ума и сердца, к обретению благодати бесстрастия. Далее устоявшим на этой стезе предлежит путь высокого созерцания и восхождения к духовному совершенству обожения.

Такова суть внутреннего подвижничества, именуемого на Руси умным деланием, а молитве Иисусовой предназначена в этом подвиге особая роль. Именно она способствует раскрытию сердца, позволяет проникнуть в сердечную глубину. Именно она является основным орудием очистительного действа, известного в русской традиции как священный метод трезвения и молитвы. Эта особая духовная практика, которая, содействуя очищению души от греховных страстей, ведет к стяжанию обоживающей благодати. А начинается все с овладения навыком словесной молитвы Иисусовой. Она поведет своих приверженцев далее – к искусству умно-сердечного делания, а затем устоявшим в подвиге откроется доступ к высшим дарам Святого Духа. Здесь причина, по которой афонский старец преподобный Паисий Святогорец мог говорить: «Молитва – это Таинство, как и Святое Причастие» [7].

Собирателем драгоценного материала, составляющего настоящий Сборник, стал известный русский подвижник схиигумен Харитон (Дунаев) [8]. Его имя по достоинству упоминается в одном ряду с такими славными Валаамскими настоятелями прошлого, как преподобный Назарий и игумен Дамаскин. Старцу суждено было понести на своих плечах тяжкое бремя управления монастырем в самые сложные годы ХХ столетия, при этом в историю обители он вошел не только как умелый администратор, но и как духоносный молитвенник.

Еще молодым послушником на Валааме будущий старец расположился к изучению отеческих писаний, с увлечением читал книги своих старших современников – святителей Феофана Затворника и Игнатия Кавказского, аскетические труды древних отцов, вдохновляющие на молитвенный подвиг. Уже тогда он начал делать для себя выписки из книг, как вспоможение руководству в молитве. Со временем, осознав, что нуждается в помощи наставника, отец Харитон обратился за советом к старцу схимонаху Агапию [9], опытному делателю Иисусовой молитвы. В его лице он обрел руководителя, который, как вспоминал отец Харитон, «разрешал все мои недоумения, встречающиеся при молитве».

Однако вскоре юный подвижник духовно осиротел. «По смерти же старца, – вспоминает он, – за разрешением недоумений я был вынужден прибегать к писаниям богомудрых отцов, извлекая из них существенное о молитве Иисусовой». Благодаря тому, что под окормлением наставника он получил верное направление, отец Харитон смог в дальнейшем благополучно руководствоваться отеческими писаниями. Изучая духовную литературу, он продолжал собирать материал ради собственной пользы: «Извлекая из книг существенное о молитве Иисусовой, я записывал все это в тетрадь, и таким образом с течением времени у меня составился сборник о молитве» [10]. В дальнейшем именно эти записки легли в основу ныне широко известного в России и за рубежом «Сборника о молитве Иисусовой».

Вся жизнь отца Харитона, с самого поступления в монастырь, была сугубо деятельной, к чему вынуждали его многозаботливые послушания, связующие с миром, с хозяйственными и административными заботами. Однако душа его всегда жаждала пустынного уединения. И вот в декабре 1920 года, в период относительного затишья, эконом монастыря отец Харитон был временно отпущен на безмолвие в уединенный Предтеченский скит. Здесь он смог наконец полностью предаться молитвенному деланию и углубленному чтению святых отцов. Здесь выдержало проверку его внутреннее расположение к пустынножительству, окрепло желание навсегда удалиться в пустыню.

В то время отец Харитон записывает в своем дневнике: «Теперь для меня вышло благоприятное время уединения, давно желанного... Читаю сочинения святых отцов, в особенности Исаака Сирина, душа услаждается уединением... В скиту при свободе от обременения делами и заботами есть возможность стремиться к непрестанному памятованию Бога, и для сего есть средство самое мощное – это молитва Иисусова... Ранее при страхованиях ум мой убегал изнутри вовне, а теперь же наоборот – уходит еще глубже внутрь... При сосредоточении внимания в сердце при живой мысли присутствия Божия какой покой ощущает душа… Чувства благодарности к Богу переполняют душу. Сознаешь мрак своих страстей и знаешь, что если Господь отступит Своею помощью, то этот мрак затуманит последнюю искорку, память Божию, и тогда опять душа попадет под власть бесов и страстей».

Но затвор его был не долгим – слишком нуждалась обитель в способном хозяйственнике и администраторе. Тем не менее келья в Предтеченском скиту оставалась закрепленной за отцом Харитоном, и при каждом удобном случае он стремился уединиться там ради молитвенного делания [11].

Не один год игумен Харитон вынашивал идею организовать свое собственное монастырское издательство по выпуску книг духовного содержания. Наконец этому замыслу суждено было осуществиться. «К тому времени старец имел огромный опыт духовной практики. Его размышления по вопросам молитвы и покаяния легли в основу нескольких книг, подготовленных монастырским издательством». Перу Валаамского игумена принадлежит документально-историческая монография «Введение нового стиля в Финляндской Православной Церкви и причины нестроений в монастырях: по записям и комментариям инока» (1927), а также исследование «Аскетизм и монашество» (1943). Силами монастыря на финский язык были переведены «Правила о поведении монахов» епископа Игнатия Брянчанинова (1933) и «Двенадцать поучений аввы Дорофея» (1934) [12].

В 1936 году вышла в свет составленная игуменом Харитоном книга «Умное делание. О молитве Иисусовой». В качестве основы сюда вошли годами собиравшиеся им выписки из отеческих творений. В сборе материала для публикации и в работе с текстом участвовал сотрудник канцелярии и монастырский архивариус монах Иувиан [13], помогал также будущий архимандрит Димитрий [14]. Летом 1936 года к работе над книгой был привлечен священник Михаил Ридигер [15]. Однако основное содействие в издании этого труда отцу Харитону оказал известный церковный деятель и литератор протоиерей Сергий Четвериков [16].

Издание сразу же было замечено и привлекло к себе общее внимание. Широкий спрос и живой интерес к тематике книги побудил автора продолжить работу над этим проектом. Игумен Харитон задумал вторую часть публикации, под условным названием «Беседы инока с пресвитером». Работа над второй частью заняла около двух лет, книга «также готовилась на основании святоотеческих писаний и мыслей опытных делателей молитвы. В работе над этой книгой игумену Харитону помогал известный духовник протоиерей Сергий Четвериков... Протоиерей Сергий был талантливым духовным писателем. Его навыки литературного владения словом помогали отцу Харитону яснее выразить свои мысли. Сам игумен Харитон оценивал свое участие в подготовке книги более чем скромно». В письме к князю А. В. Оболенскому игумен сообщает: «В данное время готовятся у нас к печати отцом протоиереем Сергием Четвериковым при маленьком моем участии "Беседы инока с пресвитером"» [17]. Между тем надо отметить, что Беседы отражают незаурядный личный духовный опыт Валаамского настоятеля [18].

Вторая часть под окончательным названием «Что такое молитва Иисусова по преданию Православной Церкви» увидела свет в 1938 году. Вот что в связи с этим вспоминает насельник Валаама архимандрит Афанасий [19]: «Игумен отец Харитон мечтал, еще будучи экономом, завести свое издательство, о чем не раз мы беседовали с ним. И когда он стал игуменом, то отчасти и приступил к сему. Были изданы две книги об Иисусовой молитве... Книги получились замечательные, потому что в них вошло все лучшее из святых отцов и творений подвижников о внутреннем духовном делании. Составлялись эти книги отцом игуменом Харитоном в течение многих лет, и он мне не раз читал выдержки из этих сборников и спрашивал, не следует ли издать. Это оказалось возможным после того, как на Валаам приехал протоирей Сергий Четвериков, и они вдвоем отредактировали обе книги» [20].

Долгие годы в СССР переиздать труды игумена Харитона возможности не представлялось. Однако книги продолжали свою жизнь и служение: в среде верующих они распространялись через самиздат – перепечатанные под копирку машинописные экземпляры передавались из рук в руки. Наконец, уже в недавнее время Спасо-Преображенский Валаамский монастырь предпринял издание обеих частей, найдя удачное решение – объединил их в один том под общим названием «Сборник о молитве Иисусовой». Это издание 1994 года стало ныне хрестоматийным. Достаточно привести высказывание нашего старца архимандрита Кирилла (Павлова): «Эта книга должна быть настольной для каждого монаха». По достоинству оценен этот труд не только в России, книга переведена на греческий, английский, румынский, сербский языки.

Первую часть Сборника составляют главным образом тематически подобранные цитаты из писаний святых отцов и подвижников благочестия. Подборка дает общее представление о внутреннем подвиге: о пути умного делания, о практической стороне обучения Иисусовой молитве. Вторая часть является своеобразным комментарием к первой, развивая и углубляя затронутые в ней темы. Изложение здесь также изобилует святоотеческими цитатами, но преподано в форме живого диалога между священником и старцем иноком. Такая подача не только оживляет текст, но и помогает усвоению весьма серьезного и сложного материала, местами намеренно полуприкровенного в соответствии с исихастской традицией. Важной особенностью второй части стало включение в нее двух из наиболее значительных и авторитетных в русской аскетической традиции текстов – это известные работы преподобных отцов Василия Поляномерульского и Паисия Молдавского, о которых стоит сказать несколько слов отдельно.

Около середины XVIII века старцем Молдо-Влахийских скитов Василием [21] были написаны четыре предисловия к творениям древних святых исихастов: Григория Синаита, Филофея Синайского, Исихия Иерусалимского и Нила Сорского. Собранные вместе, эти четыре текста составили трактат, известный под общим наименованием Предисловия. Трактат стал своего рода катехизисом умного делания. Здесь сжато и емко, с предельной ясностью преподаны все основы священной науки трезвения и молитвы – искусства внутреннего подвига. Здесь же дается свод ключевых святоотеческих изречений на эту тему.

В Предисловиях со всей определенностью указывается на невозможность победы в мысленной брани и на невозможность окончательного очищения души от греховных страстей путем одного только псалмопения, посредством молитвы словесного уровня. Таких молитвенников старец Василий уподобляет ослу, который, вращая мельничный жернов, топчется на одном месте. Таковые, «не зная опытно умного делания, погрешают против правого разума», полагая, что умно-сердечная молитва есть подвиг «одних бесстрастных и святых мужей». А потому, «держась единственно псалмопения, чтения тропарей и канонов, они успокаиваются в одном своем внешнем молении», не разумея, что молитву словесную «отцы дали нам на время, из-за немощи и младенчества ума нашего, чтобы мы, понемногу обучаясь, восходили на степень умного делания, а не до кончины пребывали в том же» младенческом состоянии.

Умно-сердечное делание «необходимо и новоначальным, которым оно помогает в самопознании, в преодолении помыслов и страстей». Потому богомудрые отцы и «устанавливают для новоначальных обучение деланию умной молитвы... они называют ее обузданием страстей в делании заповедей Христовых», так что «всякий новоначальный и страстный может разумно совершать эту молитву в хранении сердца... пока не предочистится ею». Это древнейшая традиция: «совершеннейшие и глубочайшие в духовных дарованиях святые отцы повелевают нам прежде всего очищаться от страстей умным и сердечным призыванием имени Иисуса Христа». Как свидетельствует святитель Симеон, архиепископ Солунский, заповедано всем «архиереям, священникам, монахам и всем мирянам во всякое время и час произносить и дышать этой священной молитвой». Те же, которые опасаются «последующей такому деланию прелести», пусть знают, что именно молитва сердечная, правильно совершаемая, помогает различать действие прелести и избегать ее. «Самое же непрелестное для новоначальных действие в молитве заключается в том, чтобы в сердце начинать умную молитву и в сердце оканчивать, чтобы ум скрывался в глубине сердечной, а не в похотной части», то есть не опускался бы ниже верхней оконечности сердца [22].

Нужно отметить один значительный эпизод в жизни преподобного Василия. Его проповедь об общедоступности умного делания с неизбежностью порождала смущение в определенной части верующих, а в Священном Синоде Румынской Церкви возникли по этому поводу сомнения в каноничности воззрений старца. В 1749 году он был вызван в Бухарест на собеседование с тремя патриархами, ибо как раз в то время патриархи Антиохийский, Александрийский и Иерусалимский пребывали в Валахии. «На все вопросы высокого собрания иеросхимонах Василий дал исчерпывающие ответы на основе Священного Писания и святоотеческих творений», чем полностью убедил в своей правоте богословскую комиссию. После этого писания старца Василия об умном делании «были рекомендованы как душеполезное чтение для монахов». В XVIII–XIX столетиях сочинения Василия Поляномерульского получили широкую известность; распространяясь в рукописях по многим монастырям Румынии и России, они оказали значительное влияние на русское и румынское монашество. Святители Игнатий Кавказский и Феофан Затворник, высоко ценившие писания старца Василия, признавали его, наряду с преподобным Паисием Молдавским, духовным авторитетом в вопросах аскетической практики и «тонким изъяснителем умной молитвы». Отметим, что «святители рекомендовали чтение трудов старца Василия всем, кто желал успешно заниматься Иисусовой молитвой» [23].

В частности, святитель Игнатий Кавказский «особенно рекомендует сочинения старца Василия», не раз упоминая о них в своих трудах, ставя их в один ряд с писаниями Нила Сорского и Паисия Молдавского [24]. На вопрос, «какие книги святых отцов должен читать желающий заниматься молитвою Иисусовою», святитель отвечает: «Для новоначальных... особенно полезны Предисловия схимонаха Василия: в них изложено учение о молитве покаяния, учение столько полезное, столько нужное для нашего времени». Конечно, «все вообще творения святых отцов... в особенности же о Иисусовой молитве, составляют для нас, монахов последнего времени, неоцененное сокровище», все они «достойны глубокого уважения... но сочинения российских отцов, по особенной ясности и простоте изложения, по большой близости к нам относительно времени, доступнее для нас, нежели писания греческих светильников. В особенности писания старца Василия можно и должно признать первой книгой, к которой желающему в наше время успешно заняться Иисусовой молитвой необходимо обратиться. Таково и назначение ее. Старец назвал свои писания Предпутиями, то есть Предисловиями... Название очень верное! Их чтение подготовляет к чтению греческих отцов, которых сочинения относятся наиболее к монахам, уже значительно преуспевшим». Подготовит старец к прочтению и отечественных подвижников, чьи сочинения также не столь уж просты: «после изучения его писаний можно обратиться к книге преподобного Нила Сорского».

Старец Василий, утверждает святитель Игнатий, «изложил учение о молитве Иисусовой с особенною удовлетворительностью». Говоря об умно-сердечном делании, старец «справедливо замечает, что отвергают этот способ моления только те, которые не знают его, отвергают по предубеждению и по ложным понятиям, составленным о нем». Так же «удовлетворительно объяснено в Предисловиях схимонаха Василия» то, что касается «опытного познания места сердечного». Ведь «многие, не имея никакого понятия об устройстве сердца... навязывают себе неправильное состояние и прелесть. Схимонах Василий и старец Паисий (Величковский) повествуют», что прелесть бывает «непременным последствием неведения, самочиния, самомнения, безвременного и гордостного усердия, наконец, совершенного оскудения опытных наставников». Последнее особенно понуждает прибегать к тщательному изучению письменного святоотеческого Предания.

«Указал я, – пишет святитель Игнатий, – на Предисловия схимонаха Василия как на сочинение истинного делателя молитвы, особенно полезное для современности. Сочинение это наставляет непогрешительному пониманию отеческих писаний о молитвенном подвиге». И не случайно «сочинения его изданы Введенской Оптиной пустынью вместе с сочинениями старца Паисия (Величковского)», в одном томе, под одной обложкой. Таким образом, «в первоначальное чтение инока, желающего ознакомиться с внутренним молитвенным подвигом, можно предложить наставления Серафима Саровского, сочинения Паисия Нямецкого и друга его, схимонаха Василия. Святость этих лиц и правильность их учения – несомненны» [25].

Другая работа, включенная во вторую часть Сборника, это трактат, написанный в 1770 году проповедником учения исихазма и возродителем традиции внутреннего делания преподобным Паисием (Величковским) [26] и озаглавленный в оригинале «Свиток. Сочинения старца архимандрита отца нашего Паисия, разделен на главы, о умней молитве». С церковнославянского Свиток был переведен и издан на Афоне Пантелеимоновым монастырем в 1902 году, здесь он имеет заглавие «Об умной, или внутренней, молитве». В дальнейших публикациях именуется еще проще: «Главы об умной молитве». Трактат состоит из шести глав и представляет собой достаточно краткую, но предельно насыщенную апологию Иисусовой молитвы и умного делания. Автор во многих отношениях развивает основные идеи своего наставника преподобного Василия Поляномерульского.

Прежде всего подчеркивается очистительное воздействие исихастской практики на ум и сердце, недостижимое в той же мере на поприще иных видов подвига: «священная умная молитва, согласно писаниям богоносных отцов, совершаемая благодатию Божией, очищает человека от всех страстей». Тем же, кто по неведению чрезмерно опасается впасть в прелесть при занятии молитвой Иисусовой, находятся веские возражения. Молитва умно-сердечная не только «возбуждает к усерднейшему хранению заповедей Божиих», но «и от всех стрел вражеских и прелестей сохраняет невредимым».

Причиной прельщения бывает отнюдь не сама по себе молитва. Духовное повреждение грозит тем, «кто дерзнет эту молитву совершать самочинно, не согласно учению святых отцов, без вопрошения и совета опытных, и если притом он, будучи надменен, страстен и немощен, живет без послушания и повиновения, да еще и стремится к уединенному пустынному житию, хотя и следа его не достоин видеть за свое самочиние». Именно при таком устроении человек «легко впадает во все сети и прелести диавольские», какой бы молитвой он при этом ни занимался. Полагать же причиной прелести молитву именем Господа Иисуса есть «крайнее невежество», это удел тех, которые «не видели и не слышали писаний о ней богоносных отцов наших», а если и знакомы с ними, то «ничуть не уразумели значения их богомудрых словес, – вот самая подлинная причина такого зломудрия».

Надо понимать, что «богоносные отцы наши по просвещению Божественной благодати здание душеполезного своего учения об этой всесвященной, умом в сердце тайно совершаемой молитве утверждают на недвижимом камне Святого Писания». Более того, умная молитва появилась на свет от самых начал, прежде всех Писаний: «пусть же будет известно, что, по неложному свидетельству богомудрого, преподобного и богоносного отца нашего Нила, постника Синайского, еще в раю Самим Богом была дана первозданному человеку умная, совершенным приличествующая, божественная молитва».

Одним из важнейших положений учения является то, «что, по писанию святых и богоносных отцов наших, есть две умные молитвы: одна – новоначальных, подобающая деянию, а другая – совершенных, подобающая созерцанию; та – начало, а эта – конец, ибо деяние есть восхождение к созерцанию». Первая, деятельная, молитва очищает душу, приуготовляя ее ко второй, благодатной, которая и даруется бесстрастным. То есть, когда человек «посредством упомянутого подвига... очистит душу свою и сердце от всякой скверны душевных и телесных страстей, тогда благодать Божия... взяв ум, ею очищенный, как дитя за руку, возводит, как по ступеням, к упомянутым духовным созерцаниям, по мере очищения ума открывая ему неизреченные и непостижимые для ума Божественные тайны». Это и «называется истинным духовным созерцанием».

Не случайно «божественные отцы наши это священное мысленное делание молитвы называют художеством», то есть искусством – искусством «умом в сердце приносить Богу таинственную жертву молитвы». Так именуют ее «потому, что как художеству не может сам по себе человек на опыте без художника научиться, так и этому мысленному деланию молитвы без опытного наставника обучиться невозможно». Однако старца руководителя обрести дается не многим.

Если кто не нашел «искусного наставника этой божественной умной молитвы, – ибо в нынешнее время, увы!.. совершенно исчезают опытные наставники этого делания, – то не должен он из-за этого отчаиваться, но... возложив всю надежду на Бога, должен... вместо истинного наставника с верою и любовью повиноваться учению преподобных отцов наших, этому божественному деланию... подробно научающих» в своих богомудрых писаниях, «и оттуда научаться этой молитве. И непременно благодать Божия, молитвами святых отцов, поможет и наставит, как без всякого сомнения научиться этому божественному делу» по книгам, оставленным нам в наследие. Ведь «некоторые из отцов, когда увидели, что истинные и непрелестные наставники этого делания начали стремительно умаляться, тогда, движимые Духом Божиим, дабы не исчезло истинное учение о начале этой мысленной молитвы, они написали и о самом начале и первом ее опыте, а именно о том, как должно обучаться этой молитве новоначальным, как умом входить в пределы сердечные и там истинно и непрелестно совершать умом молитву».

Завершая краткий обзор трактата преподобного старца Паисия, подчеркнем, что к его собственным писаниям следует прежде всего отнести сказанное им же о руководстве по отеческим книгам: «святые отцы, как показано, представляют новоначальным вполне ясное учение и опыт обучения умному деланию. А от их учения можно уразуметь учение и прочих святых об этом делании, хотя и более прикровенно изложенное» [27].

Итак, книга, которую ныне раскрыл досточтимый читатель, книга, составленная трудами старца схиигумена Харитона и протоиерея схимника Сергия, остается и в наши дни, изобилующие духовной литературой, все же уникальным пособием по введению в таинство древнейшей аскетической науки умного делания. Будем надеяться, что драгоценное наследие отцов созерцателей послужит новой волне возрождения в нашей Отчизне священной традиции внутреннего подвижничества.